Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы
И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.
И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы,
Что летят из флакона — на юг, из флакона «Nuit de Noёl».
Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки
Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,
И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки.
Не жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.
Обо мне не грустите, не надо. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин — жестокий шарманщик — меня заставляет плясать.
Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,
И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.
Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть,
И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны...
Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать:
Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадежно больны.
Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы.
Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель.
Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы,
Что летят из флакона — на юг, из флакона «Nuit de Noёl».
Вертинский
И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно - колокольчик фарфоровый в желтом Китае.
На пагоде пестрой висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи...
А кроткая девушка в платье из желтых шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мысли, без слов,
Внимательно слушает легкие, легкие звоны.
Гумилев
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, догорели свечи,
Мне так страшно уходить во тьму.
Ждать всю жизнь и не дождаться встречи,
И остаться ночью одному.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Так и проще будет и нежней.
В этой жизни умирать не ново,
Да и жить, конечно, не новей.
Есенин
Вот зима. На деревьях цветут снеговые улыбки.
Я не верю, что в эту страну забредет Рождество.
По утрам мой комичный маэстро печально играет на скрипке,
И в снегах голубых за окном мне поет Божество.
Мне когда-то хотелось иметь золотого ребенка,
А теперь я мечтаю уйти в монастырь, постареть
И молиться у старых притворов, печально и тонко
Или, может, совсем не молиться, а эти же песенки петь.
Все бывает не так, как мечтаешь под лунные звуки,
Всем понятно, что я не уйду никуда,
Что сейчас у меня есть обиды, долги, есть собачка, жена и любовные муки.
И что все это - так... пустяки... просто дым без огня.
И снова Вертинский